Интервью: Гражданин миллиардер

Виктор Пинчук о новой власти, отношениях с тестем и общем проекте со Стивеном Спилбергом

Екатерина Глазкова

Виктор Пинчук, один из самых богатых людей Украины, зять экс-президента Леонида Кучмы, бизнесмен и народный депутат, нечасто дает интервью отечественным и российским изданиям. Крупный промышленник и медиамагнат предпочитает общаться с иностранной прессой, создавая образ общественного деятеля европейского уровня.

Лишь в прошлом году, благодаря посредничеству Пинчука Украину посетили американский финансист и филантроп Джордж Сорос и экс-президент США Джордж Буш-старший. Теперь Пинчук совместно со Стивеном Спилбергом начал работу над фильмом о холокосте в Украине. Общается с западными знаменитостями Пинчук без переводчика.

Он невозмутимо носит титул зятя теперь уже бывшего президента и не скрывает, что очень богат. В рейтинге 50-ти богатейших людей Центральной и Восточной Европы, который составляет польский еженедельник Wprost, в прошлом году Пинчук занял десятое место. Издание оценило его состояние в $ 2,5 млрд.

В интервью Корреспонденту, которое состоялось в его офисе в Горизонт Тауэр в центре Киева, Пинчук рассказал о своих планах и надеждах на будущее. Однако на многие вопросы, касающиеся политики и его бизнеса, отвечал неохотно.

- Не так давно Петр Порошенко, теперь секретарь Совета национальной безопасности и обороны, оценил Вашу совместную собственность с Леонидом Кучмой в $ 7-8 млрд. А Wprost назвал $ 2,5 млрд. Так какая же цифра верна?

- Хотелось бы, конечно, чтобы один из лидеров Нашей Украины говорил правду. Всегда хочется, чтобы цифра была побольше (улыбается).

Знаете, если говорить про Леонида Даниловича [Кучму], то никакого состояния у него нет. Что касается оценки состояний украинских бизнесменов, то у нас нет мерила. У нас нет рынка, который может это оценить. Можно только говорить: вот ежели этот завод был бы в Америке, он бы стоил столько-то - там другие риски, а они влияют на цену.

Мне недавно один журналист подарил журнал Wprost, и я впервые прочел, что же там пишут. В частности, там написано, что я создал состояние, благодаря своему избирательному округу, который мне на свадьбу подарил президент Кучма. И смешно, и грустно. Я же знаю, какую борьбу с Павлом Лазаренко в этом округе я прошел - он был тогда неформальным хозяином Днепропетровщины. И я победил, я знаю, чего мне эта победа стоила. Когда такие глупости пишут, так же можно относиться к их оценкам.

- А Вы сами свое состояние как оцениваете?

- Только условно. Если, например, я что-то соберусь продать, и у меня это купят, я скажу: вот это, оказывается, стоило столько-то. А так это все теоретические рассуждения.

- Как Вы относитесь к тому, что Вас называют олигархом?

- С иронией. Но если говорить содержательно, олигарх - человек, который в себе соединяет бизнес и политику и использует политическое влияние для достижения бизнес-результатов, то я не стесняюсь сказать, что я первый в стране, ну, может, один из первых более года назад заявил: бизнес и политика должны быть разделены. Это огромная проблема для страны, когда в парламенте более сотни чистых бизнесменов. И невозможно разделить в одной голове, когда ты голосуешь: за свой личный, бизнесовый, интерес или за интересы страны.

Нужно ломать эту систему. Но хочу подчеркнуть: теперь ответственность за создание условий для бизнесменов, чтобы они не шли в политику, не защищались и такими методами не пробивали выгодные для себя решения через парламент, лежит на власти.

- А сами бизнесмены к этому готовы?

- Бизнесмены давно готовы. Но власть должна сказать: мы тебе гарантируем - вот есть понятные прозрачные законы, наездов налоговой не будет, наездов милиции не будет, наездов пожарников не будет, губернаторы не будут с тебя ничего требовать. Тебе не нужно идти к «крыше» в областной, городской совет или в Верховную Раду. Ты, пожалуйста, занимайся бизнесом, а я, власть, защищаю твои интересы.

- Вы заявили, что не будете баллотироваться в 2006 году в парламент, если новая власть обеспечит честную и прозрачную работу на рынке. Не передумали?

- Нет, я не передумал, если... В действительности есть множество «если». В этом смысле у крупного бизнеса и у власти одинаковые риски.

Вот начнется охота на ведьм, краткосрочно, может быть, где-то будет успех. Но недолго. Если начнется борьба, естественно, возникнет сопротивление, усилия будут не складываться, а вычитываться. Соответственно в итоге никто от этого не выиграет. Выгоднее сегодня объединить усилия власти и бизнеса в интересах страны.

- Вы видитесь в последнее время с Вашим тестем? Много ли у вас общих тем для разговоров?

- Сейчас почти каждый вечер приезжаем в гости. Говорим про семью, про его фонд, про внучку Катю [дочь Виктора Пинчука и Елены Франчук, дочери Кучмы]. У него хорошее настроение.

Мы ему привезли очень много приветов из Давоса [с Международного экономического форума]. Мы встречались с разными людьми, многими политиками, его коллегами - главами государств. Они высоко оценивают его действия во время политического кризиса. Они понимают и отдают отчет в том, какие непростые для себя решения он принял. То, что прошло все без крови, когда на него оказывали давление по введению чрезвычайного положения, по использованию силового сценария. Ведь он, понимая, в какой ситуации находится, как она может развиваться, этого не допустил.

Он ведь не для того десять лет управлял страной, чтобы потом уйти и оставить страну в изоляции или с пролитой кровью. Надо отдать должное, что западные политики это ценят и понимают, кто из его коллег в какой части света как бы поступил на его месте. И далеко не каждый поступил бы так.

- Что меняется для Пинчука-бизнесмена с приходом новой власти?

- Я приветствую любое изменение в рамках верховенства закона. Мы, крупный бизнес, - сторонники власти, поскольку у нас совпадают ценности: верховенство закона, прозрачность, демократия, открытое общество. Мы хотим себя чувствовать законопослушными гражданами, платить большие налоги, что мы, собственно, и делаем, хотим прозрачно работать, хотим нести социальную ответственность за многие вещи в стране - это есть потребность бизнеса.

- Готовы ли Вы совместно с Ринатом Ахметовым снова участвовать в конкурсе по приватизации Криворожстали или доплатить несколько сот миллионов долларов, если такая необходимость возникнет?

- Мы готовы принять любое решение суда. Но мы также надеемся, что и Президент Украины тоже примет любое решение, даже если оно не будет совпадать с его взглядами. 

- Как Вы думаете, почему вопрос реприватизации возник именно в отношение Криворожстали? Ведь за последние несколько лет было немало других приватизационных сделок?

- Я убежден, что это связано с именами Рината Ахметова и Виктора Пинчука. Мы за Криворожсталь заплатили в два раза больше, чем за все остальные украинские металлургические комбинаты вместе взятые. Поэтому говорить, что цена не та, мягко говоря, не точно. Я считаю, что это политическая фишка, которая, возможно, была оправдана во время президентской кампании. Но сейчас нужно возвращаться к реалиям. Я бы во время кампании, может, и не то бы наговорил. А сейчас новой власти и бизнесу нужно вместе просто заниматься строительством страны и во имя главной цели всегда находить компромисс.

Хочу также подчеркнуть, что для нас с Ринатом Ахметовым очень важна репутация честных бизнесменов и патриотов Украины в мире и стране. И это будет оказывать значительное влияние на нашу позицию по вопросу Криворожстали.

- В телевизионных кругах уже принято называть каналы, которые Вам принадлежат (ICTV, СТБ, Новый и М1) условным медиахолдингом Пинчука. Вы не собираетесь легализировать свой медиахолдинг?

- Не думаю, что в рамках украинского законодательства сегодня можно создать материализованный холдинг. А мы должны действовать в рамках закона. Есть компания, которая оказывает консалтинговые услуги, как правильно действовать, чтобы каналы не занимались каннибализмом, чтобы один канал холдинга не конкурировал с другим.

Какой-то группе каналов, даже если эти каналы мне не принадлежат, интересно объединить усилия в закупке продукта - тогда этот продукт будет дешевле. Объединив усилия, можно успешнее продавать рекламу, экономить на производстве новостей, сделать единую фабрику. Можно экономить на программном продукте, то есть создать свой продакшн. Так или иначе, координация деятельности нескольких каналов всегда может дать синергию, позволит экономить.

- А как насчет антимонопольного законодательства? Не боитесь, что новая власть обвинит Вас в монопольном положении на телерынке?

- Мы ничего не нарушаем. Антимонопольное законодательство говорит, что доля на рекламном рынке должна быть не более 35%. Но у  нас, к сожалению, значительно меньше - около 30%.

- Руководитель у условного медиахолдинга есть?

- Условный - Саша Богуцкий.

- Но он утверждает, что холдинга нет, и нет его как руководителя холдинга.

- Ну, вы же говорите «условный», я вам и отвечаю.

- Вы правда собираетесь продавать один из каналов? Или это специально кто-то распространяет слухи?

- Просто много желающих купить. Мы не планируем продавать, но бизнесмен должен быть готов к ситуации, когда он может продать даже свой самый любимый бизнес. Бизнес существует для того, чтобы росла его стоимость, и бывает цена, которая выше рыночной. Тогда глупо не продать. Но мы не собираемся ничего продавать, мы хотим инвестировать.

Сейчас есть большие шансы, что появится тенденция к росту цен на украинскую собственность, когда капитализация украинских активов будет выше. Пусть приходит западный инвестор, и мы уже продадим не за копейку, а за рубль. Я считаю, что будет инвестиционный бум: Украина - модная страна, и ожидания инвесторов огромные. Я это почувствовал.

У меня многие спрашивают: а что есть у вас купить, продай нам что-нибудь. Серьезные западные инвестиционные институты говорят, что с удовольствием пошли бы в тот или иной сектор экономики. Они ждут, конечно, насколько новая власть будет принимать прозрачные и правовые решения. Им очень понравился месидж Президента Украины: экономьте на взятках. Они надеются, что так и будет. Но они слышали такие вещи в десятках стран, а на деле это получалось у единиц.

- С точки зрения крупного бизнеса, какие есть главные выгоды и опасности
вступления Украины в Евросоюз?

- Вас волнует, что будет лет через 15?

- Почему через 15? Новая власть обещает, что мы будем в Евросоюзе уже лет через пять.

- Я был в Давосе. У меня был завтрак с господином Жозе Баррозу, председателем Еврокомиссии, там было еще несколько человек, в том числе сын президента Египта Гамаль Мубарак. Он задал вопрос о будущем Египта и Евросоюза. Баррозу очень тепло говорил об этих отношениях, что для ЕС такие страны, как Египет, Марокко, Беларусь, Россия, Украина очень важны, с ними развиваются самые добрососедские отношения. Я хочу просто обратить внимание, чтобы у  нас не было иллюзий: Украина находится в одной корзине с Марокко. Так сегодня, к сожалению, нас видит ЕС и так выглядят наши перспективы.

Я приветствую то, что ставятся задачи быстрого вступления. Может быть, мы пройдем большой путь очень быстро. Но верить, что совсем быстро - это чересчур. Я просто говорю то, что слышал. Причем это же не его [Баррозу] личная позиция. Это позиция если не 25 глав государств ЕС, то нескольких наиболее влиятельных.

Им, дай Бог, переварить десять новых членов, потом успешно пройти переговоры с Турцией. Хотя для меня, гражданина Украины, Одесса, Львов или Киев - куда более европейские города, чем Стамбул. Но переварить около 50 млн человек с нашими проблемами, непонятной политической ситуацией, разделенностью - это очень сложно. Многое зависит от украинских политиков - какие сигналы будут посланы в ближайшие месяцы европейскому сообществу.

- На какой стадии сейчас работа над фильмом о трагедии Бабьего Яра, который Вы продюсируете вместе со Стивеном Спилбергом? Контракт уже подписан?

- В декабре в рамках Shoah  [Shoah Foundation - фонд Спилберга, который занимается сбором материалов и созданием фильмов о холокосте] все подписано. Мы также договорились, что творческая часть, бесспорно, за ними. Спилберг сказал, что для него это важная тема, и он будет исполнительным продюсером при условии, что я тоже буду исполнительным продюсером. Они будут подбирать команду и уже занимаются этим - кто будет режиссером, кто сценаристом. Хотя, конечно, их будут интересовать украинские партнеры на месте. Я никаких условий не ставлю. На днях мы увидимся и будем это обсуждать.

- Каков бюджет фильма?

- Я не буду об этом говорить. В любом случае бюджет документального фильма не имеет ничего общего с бюджетом художественного фильма.

- Какое Ваше долевое участие?

- Нет долевого участия - я финансирую этот фильм.

- Когда наконец Ваше увлечение современным изобразительным искусством выльется в музей, о создании которого Вы заявляли достаточно давно?

- У нас очень хорошая коллекция собрана. Нам удалось вернуть вывезенные за пределы Украины редкие работы наших самых звездных художников. Но цель более масштабная - музей, где будут не только украинские, но и европейские мастера. После оранжевой революции ничто лучше не сможет продемонстрировать нашу современность и европейскость, чем такой музей.

Летом мы выиграли конкурс Министерства культуры на право создания музея в одном из помещений завода Арсенал. Теперь нужны дальнейшие действия со стороны власти по передаче этой собственности. [8 февраля Президент предложил Киевской горгосадминистрации и Киевскому горсовету разработать идею Национального Эрмитажа, который мог бы быть расположен в помещениях Арсенала. Виктор Ющенко предполагает поместить там экспонаты, хранящиеся в запасниках украинских музеев.] То есть государство со своей стороны вносит в проект здание, а мы - деньги, а это миллионы долларов, которые должны пойти на реконструкцию помещения. Оно в ужасном состоянии, и мы не можем его просто покрасить, нужно сделать что-то такое, чтобы это было гордостью Украины и жемчужиной Европы.

Для меня все это, как для кого-то футбол - не менее интересно и захватывающе. Я готов вкладывать очень большие деньги в этот проект.

Повернутися до списку статей